Кенгуровая мышь. Муад'диб. Фримены уважают это животное. Они назвали в его честь созвездие, и считают, что его изображение можно разглядеть на поверхности второй луны планеты. В их мифологии муад'диб олицетворяет хитрого духа земли. Этот зверек может преподать нам немало уроков выживания в пустыне, и даже само его название в языке фрименов переводиться одновременно как «мышь» и «учитель».

Для меня муад'диб имеет более личное значение, не такое научное, необъяснимое. Если долго смотреть в зеркало, наступает диссоциация. Лицо в зеркале будто становится чужим, и ты отключаешься от своего тела и личности. То же я чувствую, глядя на муад'диба. Что-то сверхъестественное. Будто в другом времени, в какой-то другой реальности он символизирует…

Не получается ухватить это чувство. Оно словно висит на периферии сознания, но чем сильнее я пытаюсь поймать его, тем ловчее оно ускользает.

Мортимер опять обзывался травососом. Доигрался! Я ему врезал так, что у него череп прям в глазницу проломился. Моргать как раньше он уже никогда не будет. Эти идиоты считают меня неженкой из-за того, что я не хочу пить трупную жижу. Но бывает, что трупа-то и не найти, чтобы глотнуть. Поэтому слушай сюда.

Есть, например, вечерние примулы. Тут они красного цвета. Очень нежные лепестки, которые хорошо сохраняют влагу.

Есть дантония, устойчивая к засухе трава. Растет практически везде, вкуса никакого. Чтобы набрать хотя бы наперсток, придется потрудиться. Есть еще дикий лук, на вкус — как обычный, мать его, лук.

А еще ладанник. Из него фримены благовония делали. Они знали, что выращивать нужно выносливые растения с сильными корнями. Такие, как этот куст, песчаная вербена, сагуаро и пырей.

Говорят, некоторые из этих растений появились благодаря какому-то планетологу или еще кому-то, кто возомнил себя творцом.

Я отбился от конвоя. Нога раздроблена и не гнется. Слава богу, уже вечереет. Кровотечение остановилось. Попробую загерметизировать дистикомб. Дополню запись позже.

Рассвет. Надо мной кружат пустынные ястребы. На родине ястребы — символ Атрейдесов. Прибыв сюда, наш герцог ими очень заинтересовался. Лиет Кинес написал увлекательную заметку. О том, как эти птицы находят пищу, сохраняют воду. Вот бы они и меня научили. Дополню запись позже.

Полдень. Дистикомб не справляется. Хочется пить. Рядом приземлилось несколько ястребов. Они, конечно, хищники, но и падалью не побрезгуют. Воздушное погребение, древняя традиция Старой Терры. Фримены считали ястребов психопомпами. Дополню запись позже.

Как же хочется пить! Отмахиваюсь руками, когда ястребы подбираются слишком близко. Пусть знают, что я еще жив. Какая трата питательных веществ! Мне еще рано становиться едой.

Ночь. Все еще хочется пить. Ястребы вокруг. Склоняют головы. Радуются. Человеческие лица. Знакомые. Руки вместо лап. Тянутся ко мне. Хотят забрать домой.

Пустынные летучие мыши из отряда рукокрылых произошли от видов, обитавших еще на Старой Терре, и на удивление хорошо приспособились к жизни в немилосердных пустошах Арракиса. Мой интерес к ним ограничивается исключительно сейлаго — особями, модифицированными для доставки сообщений. Технология дистранса позволяет внедрить информацию прямо в животное, а затем извлечь ее.

Хранящееся в подсознании животного сообщение можно извлечь, произнеся нужное слово или фразу. Фримены, а также некоторые ассасины Арракиса используют дистранс-животных для скрытого обмена информацией. В сиетчах фрименов часто можно было встретить гнезда, кишащие летучими мышами. Паразиты, прячущиеся среди собственных нечистот в глубоких пещерах… неудивительно, что фримены нашли с ними общий язык.

Остается только гадать, сколько невероятных секретов скрывается в ночном небе после истребления фрименов.

Даже в самых древних записях и изображениях, как фрименского, так и иного происхождения, мне не удалось отыскать упоминаний о крупных кактусах, встречающихся на Арракисе. Я склонен предположить, что они появились из какой-то древней и заброшенной ботанической лаборатории Старой Империи. Брошенные на произвол судьбы умирающей цивилизацией, эти растения попали на Арракис, приспособились к окружающей среде и незаметно изменили ее. Жизнь упорна и беспардонна — она находит свой путь, не дожидаясь приглашения.

Пардот Кинес тоже внедрял новые виды растений на Арракисе. Я пытаюсь определить, какие виды ведут свое начало от него, а какие — из забытых лабораторий. Нам известно лишь о малой части этих объектов. Что еще могло там расти? И что могло сбежать?